Тартюф

«Вот комедия, которая наделала много шума и была долго под запретом.
Люди, которые в ней выведены, показали, что они сильнее всех, кого я выводил до сих пор. Маркизы, жеманницы, рогоносцы, доктора — все они кротко претерпели свою участь, когда их выводили на сцену, делали вид, что
их забавляет списанная с них картина. Но лицемеры не желали претерпеть насмешек; они сначала осердились и нашли странным, как мог я возыметь смелость вывести на сцену их ужимки и высмеять то, чему предается столь
много добрых людей. Этого греха они не могли мне простить и ополчились скопом на мою комедию с ужасающею яростью.
„Тартюф“, по их толкованию, оскорбляет благочестие; он с начала до конца наполнен гнусностями, и в нем нет строчки, которая не заслуживала бы костра. Все слоги и буквы в нем преступны; каждый взгляд, каждое движение головой, каждый шаг вправо или влево скрывают в себе
тайны, которые оказывается возможным истолковать в мое обвинение.
Я хочу оправдать свою комедию в глазах истинно благочестивых людей и заклинаю их от всего сердца не осуждать прежде, чем они не увидят сами, отбросить всякое предубеждение и не служить орудием страсти тех, повадки которых бесчестят их.
Тот, кто возьмет на себя труд беспристрастно рассмотреть мою комедию, без сомнения, убедится, что мои намерения были вполне невинны, что пьеса вовсе не имеет в виду осмеяния того, что надлежит почитать, что я обработал ее со всею осторожностью, какой требовал такого рода сюжет, и что все мое искусство, все старание положил на то, чтобы отметить разницу между лицемером и искренно верующим».