Из тьмы в никуда: почему новый «Ворон» не смог взлететь?

Знаете, я был уверен, что ремейк «Ворона» получится как минимум хорошим. Выбирая между двумя крупными премьерами этой недели, я делал ставку именно на «Ворона», а не на «Подай знак», который по итогу оказался отличным проектом. Но первый звоночек зазвенел, когда я решил за день до премьеры, проверить, что пишут о новом фильме с Биллом Скарсгардом на Rotten Tomatoes.

И знаете, что я нашел? Ничего. Ни одной рецензии, ни одной оценки. Практика показывает, что обзоры критиков выходят за несколько дней до мировой премьеры, а тут — ничегошеньки. Значит, студия не сняла эмбарго, что в свою очередь говорит о не очень утешительной реакции критиков. Так и оказалось, и это тот момент, когда критики оказались правы. Ремейк культового фильма 1994 года, определенно, неплохой, но он оказался неоднозначным проектом. Давайте разбираться.

Общими мазками сюжет фильма соответствует оригиналу: это история Эрика, который возвращается из царства мертвых, чтобы отомстить за убийство своей возлюбленной Шелли. Однако глубокая эмоциональная связь между героями, которая делала оригинал столь значимым, была утрачена. В новой версии фильм пытается быть непонятно чем.

Первый час фильма — это мелодрама об аутсайдерах, которые знакомятся в местном исправительном учреждении, где все «заключенные» носят розовые свитшоты и штанишки. Оба очень по тупому сбегают и начинают «кайфовать». Вообще весь сценарий вызывает кучу вопросов. Только что все злодеи знали, что протагонист — бессмертный, но через 5 минут все благополучно забывают об этом. И таких моментов просто уйма, а в конце все оказывается сном собаки.

А ключевая проблема новой версии заключается в слабой проработке персонажей. Эрик и Шелли, несмотря на драматичность их истории, не вызывают у зрителя глубокого сопереживания. Их отношения просто выглядят поверхностно, хотя им уделено очень много времени. Скажем так, их любовь такая же «глубокая», как лужа после легкого дождя.

В общем, сложно поверить, что ради этой истории кто-то бы вообще вернулся из мертвых. Про второстепенных персонажей я вообще промолчу. И все это при том, что актеры то играют хорошо, даже певица FKA Twigs, которой досталась роль Шелли.

Но, у фильма есть и светлые стороны. Мрачный и красивый визуал, мясной экшен и классная музыка — это те элементы, за которые можно полюбить «Ворона». Несмотря на то, что проект снят за жалкие по современным меркам 40 миллионов, режиссер Руперт Сандерс, как постановщик, постарался выжать максимум из этих денег.

Сцена финальной битвы вообще удивила. Я не видел столько кровавой жести со времен «Восстания зловещих мертвецов». Все очень красиво и кроваво. Ну и музыка, как и оригинальная партитура Фолькер Бертельман, так и лицензированные треки известных групп и исполнителей. Если не все, то пара композиций определенно перекочует в ваш плейлист. Тут плюсы, к сожалению, заканчиваются.

Немного истории: Руперт Сандерс снял голливудскую версию «Призрака в доспехах» со Скарлетт Йоханссон, а также очень среднюю «Белоснежку и охотника» с Кристен Стюарт, Шарлиз Терон и Крисом Хемсвортом. И он вновь наступил на старые грабли. Его проект просто страдает из-за недостатка оригинальности и неумения адаптировать старую концепцию к современным реалиям. Иными словами, все выглядит очень вторично.

Его ремейк не смог передать тот уникальный дух, который сделал оригинальный фильм классикой своего времени. Да, от части, оригинал получил свою культовость за счет смерти исполнителя главной роли Брэндона Ли (сына легендарного Брюса Ли) прям на съемочной площадке фильма из-за тупости и лени команды реквизиторов. Актер был ранен в живот из револьвера, пуля застряла в позвоночнике, вызвав обширную кровопотерю. Спустя 12 часов Брэндон Ли скончался в больнице. Благо, что Скарсгард не повторил участи Ли, но фильм все равно оставляет ощущение упущенной возможности.

В общем, «Ворон» 2024 года — это пример того, как сложно воспроизвести культовую историю без учета времени и контекста, в котором она была создана. Несмотря на все усилия создателей, в моих глазах фильм выглядит как попытка воскресить прошлое, но без должного внимания к деталям и без настоящего понимания того, что сделало оригинал таким значимым.